Бесоба, комплекс памятников

Объект археологии, истории, культовой архитектуры. Находится на территории Бесобинского сельского округа Каркаралинского района Карагандинской области. Археологические памятники эпохи бронзы, раннего железного века, средневековья, старинные казахские мазары и кладбища довольно компактно расположены в широкой долине реки Байкожа, окаймленной горными грядами Жамантас, Аксары, Тугискен, Косшокы, Коныржон. Основной административный пункт – село Бесоба, находящееся в центре долины. Оно возникло на месте концентрации значительного числа старинных казахских зимовок, устроенных в небольших ущельях вдоль горных гряд. Серединное положение по отношению к этим зимовкам занимает относительно ровный участок побережий реки длиной в несколько километров. Это местность издавна называлась Бесоба (пять курганов) – по наличию древнего могильника.

В рамках реформы по управлению внешними округами Сибирского (Омского) ведомства 1867–1868 гг. казахские волости были переименованы, родовые названия заменены географическими, исходя из наиболее заселенных и широко известных, «памятных» урочищ. Среди трех вариантов для вновь созданной волости, представленных такими названиями, как Бесобинская (долина Бесоба), Кулболдинская (гора Кулболды) и Аксаринская (гора Аксары), выбор остановился на третьем. Вполне вероятно, что имперским чиновникам, образованным людям своего времени, импонировали названия Аксары, Аксаринская, исходя из известной в России фамилии Аксариных, имеющей, по одной версии, тюркское происхождение. В советское время появились названия: «Кулболдинский сельсовет», «колхоз/совхоз Бесоба». Эти данные говорят о действительно хорошей заселенности, обжитости местных урочищ со стародавних времен. Небольшие колхозы Бесоба, Камкор, Карашокы, Кызылту вошли в состав совхоза «Бесоба», территория которого в 1980-х гг. занимала площадь свыше 186 000 га.

Местность представляет собой зону верхнего течения реки Нура. Байкожа, чутьниже села Бесоба, после впадения в нее правого притока – маленькой речки под названием Нура (Баланура, Кішісу), теряет свое название и превращается в собственно реку Нура. Эта известная река Центрального Казахстана, далее принимающая многие притоки (Акбасту, Шерубайнура и др.), в старые времена называлась Каранура (черная, т.е. большая, основная Нура). Памятников древности вокруг собственной долины Бесоба также очень много. На некоторой отдаленности, в районе «треглавого» поднятия Кулболды (Балакулболды, Сарыкулболды, Каракулболды, каз. «Құлболдының үш биігі», «Үш тармақты Құлболды»), А.Х. Маргулан и А.М. Оразбаев открыли и исследовали крупный могильник Балакулболды. В архивных документах царских ведомств отложились данные об открытии в этом районе медных месторождений.

Памятники каменного века не разведаны и не исследованы, ранний период заселения древними племенами долины Бесоба представлен многочисленными погребальными сооружениями андроновской эпохи. Среди них знаменателен могильник Бесоба, оставленный, согласно имеющимся данным, элитной группой нуринской культуры (первая половина II тыс. до н.э.).

На площади могильника Бесоба, расположенного на расстоянии нескольких сот метров к югу от одноименного села, сохранилось 23 погребальных сооружений. Первоначально это было обширное могильное поле, значительная часть территории которого занята современным селом. Ядро современного могильника составляют четыре земляных кургана диаметром от 28 до 40 м и высотой 1–2,5 м. Памятник был открыт в конце 1930-х гг. известным краеведом, директором Карагандинского областного музея Л.Ф. Семеновым. Исследования проводились экспедициями под руководством Л.Ф. Семенова и профессора МГУ С.В. Киселева; академика А.Х. Маргулана; И.А. Кукушкина. Наряду с большими размерами центральных курганов, имеющих двойные ограды и каменные ящики под насыпью, найдены золотые литые серьги, богато украшенные керамические сосуды, которые также подчеркивают принадлежность памятников к высшей элите нуринских племен Сарыарки. На плитах кургана № 3 выбиты знаки в виде восьмилучевой звезды и прямого креста, некоторые аналогии им обнаруживаются в петроглифах Казахстана и Евразии. После завершения исследований под руководством И.А. Кукушкина была проведена рекультивация могильника с сооружением металлической ограды вокруг раскопанных объектов и установкой охранной доски.

Уникальный памятник Центрального Казахстана – петроглифы Коныржон – насчитывает свыше 200 изображений эпохи бронзы, раннего железного века, средневековья, нанесенных на 15 плоскостях. Памятник открыт местным краеведом, учителем истории Т. Аширбековым и по его информации в 2008 г. был осмотрен А.З. Бейсеновым. В 2015 г. В.В. Варфоломеев, М.В. Бедельбаева, В.А. Новоженов провели исследование петроглифов. На одной плоскости имеется изображение рогатого коня, выполненное в сакском зверином стиле. Древний художник передал образ животного в рогатой маске, что прекликается со знаменитыми находками из курганов с мерзлотой пазырыкской культуры (курганы Берел и др.). Изображения рогатого коня известны и в петроглифах Жетысу. По мнению специалистов, скопления петроглифов отмечают особо благоприятные места, имевшие глубокий сакральный смысл в жизни древних людей. В долине Бесобы находится множество курганов сакской эпохи, наиболее крупные из них отмечены вдоль горы Аксары. Найдено около 10 курганов с «усами», один из которых был исследован у подножия горы Жамантас (А.З. Бейсенов, Д.Б.Дуйсенбай). Вскрыто женское погребение с бронзовым зеркалом. Радиоуглеродный анализ подтвердил датировку погребения раннесакским временем (VIII– VI вв. до н.э.).

Хорошо сохранившимися объектами истории и культовой архитектуры являются кладбище Калпе с арабографическими кулпытасами, мазары Султангазы и Асана Букейхановых. Святой Калпе был ученым и врачевателем, один из его родственников – С. Аубакиров – долгое время жил в с. Бесоба. Возле старого кладбища в конце XIX – начале XX в. появились мечеть и дом служителя-«шыракшы», постройка которых связана с деятельностью Калпе. Затем, когда умер Калпе, рядом был построен его мазар. Здесь находился небольшой аул из нескольких домов, в одном из которых жил Калпе со своей семьей. Мечеть в конце 1920-х – нач. 1930-х гг. была разрушена советскими активистами, материалы деревянной крыши ее были использованы в постройке склада в с. Бесоба. Святой Калпе при жизни много помогал людям, многих вылечил от болезней, учил детей бедноты. После смерти Калпе его могила стала святым местом, сюда приходили люди не только из окрестных аулов, но и из соседних районов. Как рассказывал житель с. Бесоба А. Алмаханов, примерно в конце 1950-х гг. его мать заболела в одну ночь, у нее отнялся язык, искривилось лицо. По совету пожилых людей ее отвезли к мазару святого Калпе переночевать. Ночью женщине во сне явился седобородый старец и провел ладонью по ее лицу. Наутро люди увидели ее совершенно выздоровевшей. Две дочери святого Калпе – Акжани Рабига – жили в с. Бесоба. Местные жители помнят их как женщин исключительно добрых, всегда следовавших пути святого Калпе, помогавших людям всем, чем могли (қолындағы барын беретін ізгі адамдар). Обе были народными врачевателями, как и их отец. Рабига, бывшая замужем за Жунусом Капсаланулы, умершем в 1969 г. в возрасте 105 лет, брала в свой дом на вопитание детей из многодетных семей (информаторы: Т. Аширбеков, 1952 г.р., Зарлык Шайкенов, 1942 г.р.; Жаксылык Шайкенов, 1948 г.р., запись А.З. Бейсенова, 2008 г.). История Калпе и его дочерей знаменательна тем, что это были люди, жившие и творившие добро в степных традициях, люди, святость которых не определялась их происхождением (приездом) из Бухары и Хорасана. В отличие от разного рода приезжих с юга «шейхов» и «ишанов», юродствующих калантаров, дервишей, по сути, поголовных шарлатанов и мракобесов, во многих уголках Сарыарки жили люди, достигшие высокой нравственности и мудрости среди собственного народа. Таковыми были Акмустафа (Хақ Мустафа, т.е. Праведный Мустафа), Балакажы и многие другие.

Если мазар Султангазы представляет собой юртообразное, купольное сооружение, то мазар Асана имеет крестообразную в плане форму, оба памятника сложены из сырцового кирпича, датируются второй пловиной XIX в. Имена этих двух потомков хана Букея довольно хорошо известны по архивным материалам и фольклорным данным. Султангазы Букейханов был одним из богатых и влиятельных лиц Центрального Казахстана. Будучи в числе волостных управителей Каркаралинского дуана, он тем не менее несколько раз подозревался в нелояльности к российской власти. Его старший сын Кудайменде от первой жены Бораншы, также бывший в должности волостного управителя, отошел от российской власти и открыто примкнул к Кенесары Касымову. После поражения восстания Кенесары Кудайменде Султангазин (в официальных бумагах – Худайменде Газин), имевший в народе прозвища Кудайменде Красноглазый (Қызылкөз Құдайменде), Кудайменде – «Обладатель старого кожаного лука» (Көн садақты Құдайменде), кончил жизнь самоубийством в районе горы Маятас, что в современном Актогайском районе Карагандинской области. По устным преданиям, султан Кудайменде, человек решительный и смелый, приближающуюся к нему группу казахов принял за карательный отряд, идущий по его следам, и, не желая сдаться живым, вспорол себе живот (запись А.З. Бейсенова на территории Сарытерекского сельского округа Актогайского района в 2008 г.). Умирая, он наказал людям спрятать его тело, похоронив тайно, чтобы российские власти «не забрали его голову, подобно голове Кенесары» (Кенекемдікі құсатып, алтын басымды орыс алып кетеді деген). Зимовки семьи Султангазы Букейханова находились на территории современного Актогайского района, а летовки доходили до верховьев реки Нуры в Каркаралинском районе. Другие сыновья Султангазы, в частности Бабахан и Дайыр, жили на реке Токырауын, где им устроено несколько тоганов. По инициативе Карагандинского областного управления культуры на мазаре Султангазы проведены реставрационные работы, установлена охранная доска.

В конце 1920-х гг. в долину Бесоба была выслана группа людей из Западного Казахстана, из семей казахских баев, попавших под конфискацию. Согласно мнению старейших жителей с. Бесоба, эти люди преимущественно были выходцами из Актюбинской области (информатор Гинаят Нургалиев, 1929 г.р., запись А.З. Бейсенова, 2002 г.). Ссыльные жили в небольших каменно-земляных бараках на территории современного села. Со временем здесьобразовалось кладбище, где были похоронены люди из числа ссыльных. Как считают, здесь погребены также и некоторые местные жители, умершие во время массового голода начала 1930-х гг. Устроенные наспех небольшие могилки оплыли и не сохранились к настоящему времени. Данные о похороненных на кладбище людях отсутствуют, имена их неизвестны. В начале и середине 1950-х гг. изредка приезжали люди, негласно интересовавшиеся этим кладбищем и судьбой похороненных, в дальнейшем такие поиски прекратились. Усилиями местных жителей место захоронения жертв советских репрессий было огорожено, несколько раз здесь были проведены поминальные церемонии.

Сакрализация долины Бесоба имела место еще в древнейшую эпоху среди племен нуринской культуры, заселивших эти места, по меньшей мере четыре тысячелетия назад. По-видимому, власть над общинами была сосредоточена в руках могущественного клана, состоящего из вождей-правителей и влиятельных жрецов. В это время возникает могильник, ядром которого явились большие земляные курганы с погребениями представителей этого клана. Нуринская традиция расселения и хозяйствования в природных условиях долины была продолжена в период бегазы-дандыбаевской культуры. В раннем железном веке долину населяли племена тасмолинской культуры, оставившие многочисленные памятники, в том числе и большие «царские» курганы. Изображение рогатого коня в петроглифах Коныржон знаменательно тем, что этот рисунок указывает на традицию проведения священных ритуалов в честь жертвенной лошади. Петроглифы фиксируют не «разовые», кратковременные действия, напротив, они появляются в традиционных и сакральных местах, занимающих важное звено в среде обитания древних жителей. Казахи издревле долину Бесоба считали счастливым и благословенным местом («Бесобаныңжазығы, Үш Құлболды, Жамантас – тәңір берген, құт мекен»; запись А.З. Бейсенова от М.Мусиной, 1904 г.р., М.Бугыбаева 1922 г.р., с. Тегисшилдик/Каратал). Некоторые топонимы, такие как Аксары, Жамантас, видимо, связаны с ранними периодами истории Центрального Казахстана. Местность посещается туристами, паломниками. Многие памятники нуждаются в консервации, благоустройстве. В сохранении памятников долины Бесоба, пропаганде и распространении знаний о них должны принимать деятельное участие местные краеведы, учителя, сотрудники акимата.

Источники

Бедельбаева М.В. Знаки-символы на курганных плитах могильника Бесоба // Современные методы и подходы в изучении историко-культурного наследия Казахстана и сопредельных стран. – Алматы, 2017. – С. 71–76.

Бедельбаева М.В., Новоженов В.А. Наскальные изображения урочища Коныржон // Сакская культура Сарыарки в контексте изучения этносоциокультурных процессов Степной Евразии: сб. научн. ст., посвящ. памяти археолога К.А. Акишева. – Алматы: НИЦИА «Бегазы-Тасмола». – С. 55–58.

Бейсенов А.З., Дуйсенбай Д.Б., Святко С.В. Курган с «усами» Жамантас // Самарский научный вестник. – 2017. – № 3. – С. 227–231.

Киселев С.В. Предварительный отчет о раскопках Карагандинского областного музея в местности Бес-Оба, Каркаралинского района Карагандинской области в сентябре 1940 г. // Архив Карагандинского областного историко-креведческого музея, инв. № 1721.

Кукушкин И.А., Дмитриев Е.А. Полевые исследования на могильнике Бесоба // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. – Барнаул, 2016. – С. 142–147.

Кукушкин И.А., Дмитриев Е.А. Итоги работ на могильнике бронзового века Бесоба // Археологическое наследие Центрального Казахстана: изучение и сохранение: сб. научн. ст., посвящ. 70-летию ЦКАЭ. – Т. 2. – Алматы: Институт археологии им. А.Х. Маргулана, 2017. – С. 188–202.