«Культовый двор» на цитадели Сидака
Городище Сидак находится в древнем Туркестанском оазисе, в 18 км от города Туркестан (Туркестанский р-н ЮКО). Городище хотя и небольшое по масштабам, в VII - нам. VIII вв. представляла собой хорошо укрепленную крепость с храмовым комплексом, стоявшим на мощной платформе состоявшей из забутованных более ранних построек того же культового характера. Оно было заселено в течение веков в основном одним и тем же населением - сакскими по происхождению подданными «кочевой империи» Кангха / Кангюй, имевшими, по китайским хроникам, наибольшее сходство в обычаях с ираноязычными юэчжами-кушанами, и после ее постепенного развала - их прямыми потомками. Крепость, вероятно, прекратила существование в результате нашествия войск хорасанских наместников халифата. Примерно во второй четверти VIII в. после сильного пожара этот культовый центр прекратил свое существование и потом никогда не возрождался. Тотальный пожар способствовал хорошей сохранности архитектурных конструкций по основному верхнему строительному горизонту и насыщенности культурного слоя археологическими остатками. Проведенные на небольшой площади раскопки показали, что сохранившаяся высота стен достигает от 1 до 2 м. Основными элементами планировки являются здания храмов и святилищ с характерными алтарями разного типа, колоннами, суфами, служебными помещениями- хранилищами. Предполагаемая площадь храмового комплекса составляет около 5000 м2.
Материалы и наблюдения, полученные при раскопках городища Сидак, позволяют реконструировать события важного исторического периода Казахстана - периода арабского завоевания1. Характеризуют культуру до арабского времени, что ранее было возможно преимущественно на основе аналогий с другими регионами Средней Азии (Узбекистан, Таджикистан), где культурные слои этого времени исследованы сравнительно лучше.
Материалы полевых исследований по программе «Культурное наследие» прошлых сезонов предварительно изданы2. Полевые исследования 2008года являются логическим продолжением работ на этом сложном в хронологическом и планиграфическом отношении объекте (рис.1). На цитадели городища Сидак продолжено изучение застройки внутреннего пространства «культового двора», которая относится ко 2-3 строительным горизонтам, т.е. более ранним, чем окончательный пожар, и начаты раскопки пространства за восточной капитальной стеной двора с цель выявления характера застройки наружной (по отношению ко двору) части цитадели (Р.6-08). Внутри двора расчищены помещения №8 и 9, 12 по уровню третьего строительного горизонта. При этом сняты мешающие остатки конструкций второго строительного горизонта и основным объектом изучения являются конструкции третьего и более раннего, четвертого горизонтов. В помещении 8 выявлен пристенный очаг-камин и расчищены другие детали интерьера жилого помещения. Ведется расчистка большой глубокой ямы в центре двора содержащей рыхлое заполнение, в котором встречаются мелкие фрагменты керамики, кости животных и пр. Глубина ямы уже достигла глубины 9м от уровня современной дневной поверхности, и ствол ямы уходит далее в глубь.
Внутри двора предпринята частичная расчистка северной наружной стены, в ходе которой удалось установить, что она состоит из двух прямых отрезков (примерно по 21 м) образующих тупой угол через который проходит центральная (СВ-ЮЗ) ось двора. Теперь общий периметр двора можно представить как неправильный пятиугольник (рис.1).
К востоку за восточной стеной культового двора прирезан участок (Р.6-08) площадью 360 м2 с целью - выявить планировку цитадели за стенами двора, изучить структуру и архитектуру монументальных стен двора.
Здесь вскрыта застройка по уровню верхнего строительного горизонта, которая во многом совпадает с планировкой более раннего (второго) горизонта. Установлено, что помещения поэтому уровню перекрывали, частично врезались в стену двора, что и естественно, поскольку в этот период (VІІ-пер. пол.VIII вв.) двор был уже погребен под многометровой толщей завалов и мусора и эту часть цитадели занимали подсобные, служебные помещения храмового хозяйства. При разборке стен этих построек вновь выявлены сырцовые кирпичи с тамгообразными знаками, прочерченными по сырой глине. На данном участке застройки цитадели вскрыта планировка из 8 разнофункциональных помещений. В пом. 3 этого участка расчищены следы большой наземной продолговатой в плане печи (длина 1,68 см), явно производственного назначения. В интерьерах других помещений отмечены суфы, камины, что говорит об их жилом назначении. После снятия конструкций верхних горизонтов установлено, что вдоль восточной стены двора застройка отсутствует и здесь выявлена продольная улочка идущая вдоль стены. Примерно в середине длины стены намечается некое расширение, которое могло быть или основанием какой-то башни или же это остатки пилона-контрофорста. Глубина этой части раскопа доведена до уровня середины седьмого яруса. Становится ясным, что двор с массивными пахсовыми стенами представлял собой вполне изолированное и замкнутое сооружение, занимавшее северный сектор круглого (?) в плане сооружения на цитадели.
Планировка синхронная сооружению двора будет залегать на глубине около 4м (8-9 яруса), до которой еще предстоит углубится. В ходе раскопочных работ получены дополнительные комплексы артефактов (изделия из керамики, бронзы, кости и пр.) характеризующие не просто материальную культуру периода V-VIII вв., а культовый акцент вскрываемого комплекса построек. Коллекция терракотовых изделий пополнилась головкой антропоморфной скульптурки (рис.2-3), керамической подставкой, вероятно, фигурки какого-то животного (рис.2-4). Расширился набор форм курильниц (рис.3).
Сегодня есть много оснований видеть в комплексе «цитадели» Сидака, прежде всего, сгоревший около 740 г. в тотальном пожаре культовый центр местной языческой религии с храмом и прихрамовым хозяйством. В жилых массивах ВСГ внутри помещений зафиксированы следы различной ремесленной деятельности (плавка черных, цветных и благородных металлов, обработка и резьба по кости, гончарное производство и т.д.). Исследованная пока застройка и заполнение более раннего «пятиугольного культового двора» 2-ЗСГ свидетельствуют, что здесь совершались, вероятно, поминальные обряды с возжиганием алтарей, принесением жертв, совместными трапезами. Здесь же были специальные помещения, в которых в оссуариях (хумах), хранились костные останки предков. После ликвидации святилища с культовым двором, а произошло это, возможно, в конце VI в. кости из хумов были вынесены и, видимо, захоронены. Хумы частично разбиты, частично сохранились целыми и брошены здесь же. В развалах хумов расчищенных в специальных небольших помещениях обнаружены отдельные кости человеческих скелетов. В пом.18 случайно был забыт и сохранился закопанным в суфе кувшин с не истлевшими аксессуарами погребального костюма. В кувшине были обнаружены несколько комплектов ожерелий (из полудрагоценных камней, стекла и стеклопасты, раковин каури, янтаря и т.д.), бронзовая булавка для прически, обломки золотых полихромных «гуннских» подвесок, различного вида амулеты, сасанидские геммы и т.д. Женщина, которой принадлежали эти атрибуты, была явно высокого социального ранга3.
Условия захоронения кувшина и состав его содержимого позволяют интерпретировать данную находку не как собственно «клад» (сокрытое сокровище), и не как поминальный дар или подношение храму, как мы предполагали ранее4. Эту находку следует, очевидно, рассматривать в контексте местного погребального обряда практиковавшегося в доисламскую эпоху. В нашей реконструкции наземные склепы выполняли промежуточную роль в продолжительной цепочке манипуляций с останками усопших, и предполагается место «окончательного» упокоения/ хранения костных останков5. Если предположить, что в хумах, обнаруженных пустыми в помещениях внутри двора (СГ2.3), хранились очищенные естественным образом в склепах костные останки усопших членов данной общины (что мы и видим в развалах хумов СГ4), то тогда «клад» украшений и амулетов из кувшина можно понимать как комплект личных вещей, не истлевших деталей костюма, перезахороненных вместе (рядом) с останками его хозяйки. Состав «клада» свидетельствует о высоком социальном ранге дамы, которой принадлежали эти аксессуары. Они были собраны с истлевшего в склепе трупа в кувшин, при перемещении костных останков в место стационарного хранения (и регулярного поклонения?). При такой интерпретации находят объяснение и, отмеченные выше, находки в некоторых хумах ВСГ отдельных мелких вещичек, и находки отдельных костей скелетов в развалах хумов (СГ4), и абсолютное отсутствие во множестве (более трех десятков) расчищенных целых хумов как в ВСГ так и в помещениях внутри дворовой застройки (СГ2,3), малейших признаков пищевых продуктов...
В таком случае, «культовый двор» частично расчищенный поуровню 2-3 СГ на «цитадели» Сидака можно понимать как поминальный храм предков или всей общины, или какого то элитного клана(рода). Какого? Возможно, на это указывает тамга. Прочерченная на одном из хумов, найденном наряду с отдельными частями скелетов (рис. 4-2). Видимо, этот знак появляется на монетах Чача и Согда в VI-пер. пол.VІІІ вв.6 Мы имеем стратиграфическое основание отнести сидакский хум с тамгой к III-IV вв. О существовании традиции метить погребальные хумы родовыми тамгами и/или личными знаками свидетельствует недавняя находка в одной из катакомб могильника в среднем течении р. Арысь хума с прочерченной тамгой и рядом овальный оттиск геммы с изображением оленя (рис.4-3)7. Тамга-свастика присутствует и на хуме в экспозиции музея истории г.Туркестан (рис.4-4). Помечены оттисками печаток таразские погребальных хумы-оссуарии8.
Можно предположить, что население поселения на Сидаке представляло собой некую специализированную общину, сегмент некоего более обширного общества - племени, занимавшуюся различными видами ремесел и поливным земледелием. Ну а основной функцией храмовой общины, как теперь можно полагать, было сохранение костей предков, организация и проведение регулярных обрядов их почитания.
1. Смагулов Е.А. Арабское нашествие в Южный Казахстан: данные письменных и археологических источников // Мобилизованный археологией. Астана, 2004.
2. Смагулов Е.А. Исследование доисламского храмового комплекса на городище Сидак // Культурное наследие Казахстана: открытия, проблемы, перспективы. Материалы международной научной конференции. Алматы, 2005; Смагулов Е.А. Исследования на городище Сидак// Отчет об археологических исследованиях по государственной программе «Культурное наследие-2004». Алматы. 2005, с. 177-180; Смагулов Е.А. Продолжение исследований храмового комплекса на городище Сидак//Отчет об археологических исследованиях по государственной программе «Культурное наследие» в 2007г. Алматы, 2008, с.292-296; Смагулов Е.А. Сидакский культовый центр в системе межрегиональных связей // Древняя и средневековая урбанизация Евразии и возраст города Шымкент. Материалы международной конференции. Шымкент, 2008. с.378-408; Смагулов Е.А., Ержигитова А. Погребальные сооружения некрополя городища Сидак // Известия МОН РК, НАН РК, сер. общ-ых наук, №1, 2004, с.285-302; Смагулов Е.А., Туякбаев М. Археологические исследования городища Сидак// Известия МОН РК, НАН РК, сер. общ-ых наук, №1,2003.
3. Смагулов Е.А. Сидакский культовый центр в системе межрегиональных связей//Древняя и средневековая урбанизация Евразии и возраст города Шымкент. Материалы международной конференции. Шымкент, 2008, с.399-403.
4. Смагулов Е.А. Сидакский культовый центр..., с.403.
5. Смагулов Е.А. К реконструкции погребального обряда Южного Казахстана раннесредневековой эпохи // Интеграция археологических и этнографических исследований. Алматы, Омск, 2004. с.252-256; Байпаков К.М., Смагулов Е.А., Ержигитова А.А. Раннесредневековые некрополи Южного Казахстана. Алматы. 2006. с. 139-148.
6. Шагалов В.Д., Кузнецов А.В. Каталог монет Чача III-VIII вв. Ташкент, 2006,С.141.
7. Ержигитова А., Баратов С., Габуев Т, Малашев В. Отчет об археологических раскопках курганов Борижарского могильника и склепов некрополя Жуантобе. Рукопись. Архив ИА. Алматы, 2007.
8. Сенигова Т.Н. Вопросы идеологии и культов Семиречья (VI-VlllBB)//HoBoe в археологии Казахстана. Алма-Ата, 1968, с.59, рис.2.